Экономика:
медленное преодоление либеральных заблуждений

А.Ф.Самохвалов, кандидат экономических наук,
в 1998-2000 годах –
первый заместитель министра экономики Российской Федерации

НИ ДЛЯ КОГО НЕ СЕКРЕТ, что о состоянии дел в экономике весьма уверенно можно судить по характеру процессов, происходящих в инвестиционной сфере. Устойчивое сокращение капиталовложений с начала 90-х годов полностью соответствовало глубине кризиса российской экономики. При этом снижение инвестиционной активности, по понятным причинам, происходило значительно быстрее, чем падало производство отечественных товаров и услуг: так, если в 1990 году доля инвестиций во внутреннем валовом продукте (ВВП) составляла около 30 процентов, то в 1998-м – лишь 15. Изменить динамику инвестиционных процессов могут лишь глубинные, устойчивые перемены в экономике. Так, в 1997 году, когда в промышленном производстве наметился некоторый подъем, падение инвестиций в основные фонды продолжалось и превысило 5 процентов.

Кризис в экономике и в инвестиционной сфере охватил в 1991-1997 годах практически все регионы страны. В отдельные периоды в ряде субъектов Федерации имел место краткосрочный рост инвестиций, но общей картины эти незначительные всплески не меняли.

Принципиальным образом ситуация в инвестиционной сфере стала меняться лишь в 1999 году, когда впервые за годы реформ капиталовложения в основные фонды увеличились на 4,5 процента. При этом количество регионов, продемонстрировавших положительную динамику, составило более 60 из 89.

Все это было обусловлено коренным изменением конъюнктуры в экономике. Кратное падение курса рубля после августа 1998 года резко повысило ценовую конкурентоспособность отечественных товаров и вернуло российский рынок внутренним производителям. Началось массовое импортозамещение, которое, в конечном счете, обеспечило рост промышленного производства в целом. Уже в марте 1999 года объем промышленного производства превысил его значение (в сопоставимых ценах) относительно марта 1998 года. И, что особенно важно, в марте 1998 года по отношению к марту 1997 года темп роста промышленного производства также имел положительное значение. В итоге прирост промышленного производства в 1999 году составил 8,1 процента.

Значение этих перемен, да еще после августовских событий 1998 года, трудно переоценить. Ведь еще в сентябре 1998 года падение промышленного производства (к сентябрю 1997 года) составляло более 17 процентов. Ситуация в стране во многом была выправлена и процесс оздоровления закреплен благодаря усилиям и взвешенным решениям правительства Е.М Примакова. Впервые за годы реформ государство ясно и недвусмысленно взяло на себя ответственность за последствия принимаемых решений и в экономике, и в социальной сфере. И этот курс полностью себя оправдал.

Таким образом, основная причина качественного улучшения ситуации в сфере инвестиционной деятельности заключалась в подъеме отечественного производства, получившего рынок для своих товаров. Попытки правительства в предшествующие годы обеспечить рост инвестиций на фоне падающей экономики так и не увенчались успехом – вопреки всем заклинаниям и обещаниям всемерной поддержки инвесторам.

Повышение цен на мировом рынке сырья, начавшееся с середины 1999 года, лишь закрепило наметившиеся в экономике положительные сдвиги. В 2000 году рост промышленного производства составил 12 процентов, а инвестиций в основной капитал – превысил 17 процентов. За 10 месяцев 2001 года этот рост оценивается, соответственно, в 5,2 и 8,2 процента. Статистика, предоставляемая в региональном разрезе, также свидетельствует о том, что рост инвестиционной активности происходит вслед за устойчивым оживлением хозяйственной деятельности в субъектах Российской Федерации.

Эффект «растущей экономики» изменил и некоторые качественные характеристики инвестиционного процесса в стране. Если, например, в 1997 году доля собственных средств предприятий и организаций в инвестициях в основные фонды превышала 60 процентов, то в 2000 году она сократилась до 46,1 процента. Увеличение привлеченных средств в финансировании капиталовложений безусловно свидетельствует о повышении уровня «рыночности» экономики. Происходят изменения и в структуре финансирования капиталовложений. Доля средств федерального бюджета неуклонно уменьшается (в частности, с 9,5 процента в 1997 году до 5,8 в 2000-м) в то время как региональных бюджетов – увеличивается (с 9,7 процента в 1997 году до 14,4 в 2000-м). Доля же ресурсов кредитных учреждений и инвестиционных фондов – одного из главных показателей «развитости» рыночных отношений – растет крайне медленно (с 7,2 процента в 1997 году до 10,1 в 2000-м). Следует также подчеркнуть, что темпы роста иностранных инвестиций в основной капитал существенно ниже внутренних. В частности, в 2000 году прямые инвестиции выросли лишь на один процент, а за 9 месяцев 2001 года – даже снизились почти на 7 процентов.

Все эти процессы, характерные для общероссийской экономики, «копируются» на региональном уровне – с вполне понятными и прогнозируемыми особенностями, связанными со спецификой самих регионов. Например, в Москве, где банковская система развита лучше, чем в других субъектах Федерации, доля собственных средств предприятий в инвестициях характеризуется более «правильной» цифрой – 28 процентов.

Не достигают среднероссийского уровня «самообеспечения» инвестиционного процесса субъекты Федерации на территории Центрального и Северо-Кавказского федеральных округов. Наиболее высокие показатели собственных средств в инвестировании имеют сибирские регионы, что объясняется и финансовой обеспеченностью сырьевых отраслей, и явно недостаточным уровнем развития банковской системы.

Со стабилизацией роста экономики изменилось и распределение по территории страны иностранных инвестиций. Например, в 1997 году на Москву приходилось около 70 процентов всех иностранных инвестиций, полученных в России. В 1999 году доля столицы сократилась до 30 процентов; по итогам 2000 года она составила порядка 37 процентов, а за 9 месяцев 2001 года – 40,5 процента.

Итак, налицо активизация инвестиционного процесса в России (хотя увеличение капиталовложений в перерабатывающие отрасли остается пока незначительным) и некоторое выравнивание распределения капиталовложений, в том числе иностранных, по регионам. Очевидно также, что развитие этого процесса в субъектах Федерации предопределяется положением дел в общероссийской экономике. Попытки руководства отдельных регионов локально усилить инвестиционную активность на подвластных территориях, в конечном счете, не удаются. Например, доля иностранных инвестиций, приходящаяся на Новгородскую область, составляла в 1995 году около 0,5 процента от общего их объема. В 2000 году она оставалось на том же уровне, а за 9 месяцев 2001 - снизилась до 0,3 процента.

ОСНОВНЫМ ВОПРОСОМ в настоящее время является вопрос об устойчивости наметившихся позитивных перемен. К нему примыкает второй вопрос – о достаточности достигнутых темпов роста для выхода экономики страны из кризиса, о возможности ее поступательного движения к высокоиндустриальному и постиндустриальному типу.

Наш ответ на первый вопрос – положительный. Свою уверенность мы черпаем в том, что подъем экономики после августовских событий 1998 года опирался не только на кратную девальвацию рубля. Предпосылки подъема были созданы переходом к децентрализации управления экономикой. При этом некоторые действия федеральных властей скорее затрудняли «врастание» предприятий в рынок, чем способствовали ему. Так, безудержная либерализация внешней торговли по сути лишила отечественных производителей внутреннего рынка.

Однако, несмотря на многие ошибки государства, усугубившие проблемы переходного периода, и благодаря, главным образом, предпринимательской инициативе представителей нарождающегося среднего класса, ее поддержке со стороны местных властей, в экономике страны сформировалось новое качество. В 1997 году оно проявилось в приостановке спада промышленного производства (его рост составил около 2 процентов). Причем в первую очередь вышли на положительную динамику именно предприятия перерабатывающих отраслей, часть которых в трудных условиях переходного периода сумела привлечь иностранный капитал, освоить современные технологии.

Освобождение отечественного рынка от чрезмерного импорта в 1998 году подхлестнуло процессы укрепления позиций внутренних товаропроизводителей. Сформировавшаяся к этому времени готовность к работе на конечного потребителя позволила им в кратчайший после августовского кризиса срок заполнить рынок российскими товарами.

Вопреки ожиданиям многих «реформаторов», предупреждавших о кратковременном характере экономического подъема, запас прочности, полученный в результате девальвации, оказался достаточным, чтобы закрепиться на новых позициях и сохранять их в течение вот уже трех лет. Оказались также недостоверными прогнозы «либеральных» аналитиков, предвещавших зависимость в экономического роста от конъюнктуры цен на мировом рынке нефти: в конце 2000 года и на протяжении 2001-го никакого спада в российской экономике не произошло, несмотря на их значительные колебания.

В отличие от многих других экономистов, мы считаем, что обретенный экономикой запас прочности далеко не исчерпан. Более того, он в известном смысле укрепляется, что подтверждает «хрестоматийно» правильная последовательность происходящего в хозяйственной жизни. Так, если 1999 год был годом наибольших темпов роста промышленного производства (среди остальных макропоказателей), а в 2000 году максимального значения достигли инвестиции, то в 2001-м самый большой прирост наблюдался в товарообороте (более 10 процентов). Последнее свидетельствует о главном: отечественное производство обрело расширяющийся потребительский рынок и определенную устойчивость.

С учетом изложенного можно констатировать, что ситуация в экономике в гораздо большей степени зависит сегодня от действий самого российского правительства, чем от внешних обстоятельств. Особенно это относится к регулированию внешнеэкономической деятельности. Либо усилиями государства импорт будет служить стимулятором улучшения качества отечественных товаров и повышения их конкурентоспособности на внутреннем и внешнем рынке, либо государство вновь, как и в начале 90-х годов, превратит его в «могильщика» отечественного производства, оправдываясь самыми благими намерениями, вроде необходимости ускоренного вступления в ВТО. И следует подчеркнуть, что возможность такого варианта развития событий вполне, к сожалению, реальна. Например, в ходе недавнего упорядочения таможенных пошлин, опирающегося на «простодушные» представления об экономике его инициаторов, практически на 10 процентов были снижены ввозные тарифы на готовые изделия легкой промышленности.

Что касается вопроса о достаточности достигнутых темпов восстановления экономики и, соответственно, темпов инвестиций – наш ответ отрицательный. Если в ближайшие 5-10 лет годовые темпы роста промышленного производства не будут превышать 10-15 процентов, инвестиции не выйдут на уровень, необходимый для обеспечения расширенного воспроизводства основного капитала. Если же названные темпы будут достигнуты и сохранены, более чем вероятна и резкая активизация инвестиционной деятельности. Причем в таком случае можно рассчитывать и на внутренние, и на внешние источники щедрых капиталовложений.

Несомненно, разумные институциональные перемены, о которых пишут и говорят вот уже почти 10 лет, должны оказывать и оказывают позитивное воздействие на экономику. Однако опыт развития многих стран в последние десятилетия свидетельствует, что главное – обеспечить ее быстрый рост. Ни в одном из документов, касающихся перспектив экономического развития, не нашлось места характеристике основных ограничений, которые действительно мешают эффективному использованию созданного производственного потенциала страны и его скорейшему наращиванию. А ведь преодоление, снятие таких ограничений является (в соответствии с современными управленческими представлениями) гораздо более значимым направлением реформирования экономики, чем что-либо иное. Не содержится в мерах правительства, которые предпринимаются в настоящее время, и собственно стратегии экономического развития, которая должна определить приоритеты в системе основных элементов российской экономики, выявить конкурентные преимущества России в мировой экономике, конкретизировать этапы движения вперед и последовательность их реализации.

О КАКИХ ОГРАНИЧЕНИЯХ ИДЕТ РЕЧЬ? В первую очередь, это недоступность для предприятий кредитных ресурсов, в том числе на пополнение оборотных средств. Нельзя всерьез говорить о развитии конкуренции и качественном экономическом росте вне наличия действенной системы рефинансирования, обеспечивающей экономически оправданный уровень кредитных ставок для основной массы производителей товаров и услуг. Это касается и кратковременного кредитования, и долгосрочного. В конечном счете, это тормозит наращивание товарной массы. В свою очередь, отсутствие товарной массы, адекватной платежеспособному спросу, активизирует инфляционные процессы. «Заколдованный круг». Разорвать его и должна экономическая политика государства.

Тому факту, что предприятия почти десять лет не имеют возможности развиваться за счет заемных средств, нет никакого оправдания, кроме профессиональной неготовности ответственных лиц обеспечить нормализацию положения. Рост инвестиционной активности со стороны местных бюджетов, о котором говорилось выше, обусловлен естественным желанием региональной исполнительной власти самостоятельно решить эту задачу и расширить свою налогооблагаемую базу. Попытки Центра объяснить эти шаги амбициозностью некоторых руководителей субъектов Федерации (да еще за счет федерального бюджета) в большинстве случаев не имеют под собой реальных оснований.

Следует также подчеркнуть, что экономически приемлемый уровень ставок кредитования – безусловная предпосылка для массированного вывода бизнеса «из тени». Ведь получить кредит без его «прозрачного» обеспечения сегодня уже весьма непросто. Возможность легального расширения бизнеса с помощью доступных по цене заемных средств намного предпочтительнее «теневого» ведения дел, и реализация такой возможности создала бы действенные стимулы для сокращения «теневого» сектора экономики.

Другим ограничением экономического роста остается чрезмерная налоговая нагрузка на предприятия реального сектора экономики, о чем многие годы впустую говорится с высоких трибун. Она составляет сегодня, по нашим оценкам, порядка 65 процентов – вместо разумных 35-40 (в расчете по ВВП). Однако вопрос не сводится к тому, чтобы просто снизить налоговую нагрузку, варьируя ставки основных налогов в интересах обеспечения доходов бюджетной системы. Проблема гораздо глубже.

Вопреки хорошо всем известной ориентации развитых рыночных экономик на преимущественное обложение физических лиц, в российской действительности основными поставщиками налогов остаются юридические лица. Предприниматель, собственник производства так и не превратился в нашей стране в основной движущий элемент развития социально-экономической системы. Ведь для этого он должен обладать необходимой ресурсной базой – и для инвестирования в основные средства, и для инвестирования в повышение квалификации рабочей силы, в том числе через увеличение заработной платы. Однако по сей день он исполняет в нашей стране роль «дойной коровы». В результате подрывается его инициатива, наемный персонал заинтересован в «серых» схемах получения зарплаты, а бюджетная система формирует свои доходы по «остаточному принципу».

Громогласно объявленное реформирование налоговой системы в прошлом и текущем году так и не приблизило нас к действительным переменам в сфере сбора налогов и наполнения бюджетов всех уровней. В частности, это относится и к 13-процентной, «плоской» шкале подоходного налога. За 8 месяцев 2001 года темпы роста подоходного налога были не выше, чем за 9 месяцев 2000-го, а его доля в сумме налоговых поступлений увеличилась по сравнению с прошлым годом всего на 0,7 процента. Эти данные однозначно говорят об отсутствии «рыночных» перемен в налоговой политике или хотя бы о выходе доходов населения «из тени» – вопреки всем ожиданиям инициаторов снижения ставок подоходного налога.

Отсутствие значимых перемен и результатов в области налоговой политики означает лишь одно – мы и дальше будем прозябать в бюрократической, полукриминальной «рыночной» среде, в которой наказуемо любое неординарное движение вперед. Значит, и дальше будет продолжаться масштабный вывоз капитала из страны, что, в свою очередь, также является одним из главных ограничителей экономического роста.

А разве наполнены каким-нибудь позитивным содержанием или хотя бы здравым смыслом бесконечные разговоры о развитии инициативы и самостоятельности всех уровней власти, о развитии федерализма, когда на деле вот уже третий год продолжается централизация налоговых доходов в федеральном бюджете, фактически снижающая финансовые возможности местных властей принимать самостоятельные, в том числе предписанные им Конституцией экономические (инвестиционные) решения?

К серьезным ограничениям роста экономики России следует отнести и сложившийся в стране деловой климат. Его характерными чертами являются отсутствие здоровой конкуренции, «клиентский», закулисный характер получения преимуществ и прямых преференций «олигархами» и им подобными, сохранение монополизма, пренебрежение нормами деловой этики и т. п. Во многом этот климат был сформирован усилиями самого государства в ходе приватизации, залоговых аукционов и других «рыночных» преобразований. Сегодня проблема наращивания инвестиций во многом зависит от усилий власти по преодолению именно этих «родимых пятен» затянувшегося переходного периода. Пока, в частности, «равноудаленность» государства от экономических интересов «избранных» остается декларацией. Также остается декларацией стремление власти к «дерегулированию».

Другим примером остро необходимых изменений, которые должны быть внесены государством в хозяйственную практику, является защита прав собственности на научную и инженерно-техническую продукцию. Давно все согласились, что социалистическая практика «аккумуляции новых знаний в закромах Родины» с последующим их «расходованием» главным образом в интересах военно-промышленного комплекса крайне неэффективна и по сути своей порочна. Но практика «переходного периода» оказалась не лучше: зачахли целые научные направления, исчезают научные школы, снижается качество образования, и все настоятельнее от государства требуется повседневная и активная защита прав интеллектуальной собственности каждого «генератора» нового знания – защита и от «коллектива», и от превратно понимаемых «государственных интересов». В противном случае масштабная «утечка» интеллекта из страны так и не будет остановлена.

АКТУАЛЬНОСТЬ этих и многих других проблем очевидна для всех поборников развития в стране производительной деятельности. Необходимо, наконец, практически осуществить переход от «стратегии реформ» к реформированию собственно экономики, к снятию всех ограничений, мешающих экономическому росту, оздоровлению и активизации предпринимательской, инвестиционной деятельности. Для этого требуется усилить созидательную роль государства в разработке необходимых мер, повысить ответственность исполнительной власти всех уровней за их реализацию. По меткой оценке западных социологов, отказ государства от такой роли, культивирование простодушных представлений о возможности решения стоящих перед обществом проблем силами «рынка самого по себе» является ни много, ни мало как проявлением «либеральной шизофрении», которая не имеет никакого отношения к практическому освоению обществом подлинно либеральных ценностей.